Работа

                                                 

После института — на производство

Окончив МВТУ им. Н.Э. Баумана, я по распределению попал на предприятие, занимавшееся выпуском космической техники широкого назначения. По первому образованию я инженер-механик по металлообработке, поэтому и начал трудиться в технологическом подразделении. Так получилось, что первые почти 20 лет я отдал обороне и космосу. Есть что вспомнить и есть чем гордиться.

В то время страна динамично развивалась. Работала отечественная промышленность, обрабатывались поля. В стране начали выпускать свои станки с числовым программным управлением, вычислительную технику. Несмотря на срыв в выполнении лунной программы, запускались орбитальные станции, спутники для обеспечения связи, оборонного значения и др. Везде требовались квалифицированные кадры. Самые передовые научные идеи реализовывались в космонавтике. Собственно, по этой причине я и решил пойти на производство, а не оставаться на кафедре в институте.

Придя на предприятие, пришлось изучать много смежных специальностей: точное литье, гальванику, лакокраску, изготовление печатных плат, моточные изделия, изготовление кварцевых резонаторов и многое-многое другое, всего не перечислишь. Было вначале тяжело, зато очень интересно изучать новое. Разрабатываешь технологическую документацию, изготавливается изделие, а где-то через полгода узнаешь из прессы, что запущен очередной космический аппарат, а в нем есть частичка и твоего труда. Каждый сотрудник у нас чувствовал свою полезность, кроме того, если показывал себя, то было регулярное продвижение в должности и в зарплате. И вскоре мне пришлось столкнуться с решением важных и сложных задач.

Стыковка в космосе

Одно из изделий, которое мы выпускали, была антенна системы стыковки космических аппаратов «Игла». На самом деле, в системе стыковки используется несколько типов антенн: АО, АР, АКР и другие, которые мы также изготавливали, но они практически проблем не создавали. Особое внимание уделялось сканирующей антенне по причине ее важности и ряду неудачных стыковок. Для меня было очень почетно окунуться сразу в область передовых космических разработок. Практически все новые модификации этого комплекта антенн прошли через мои руки. Было интересно внедрять новые технологические решения, зная, какие это важные изделия.

В то же самое время убеждался, что на практике было не совсем так, как нас учили в институте. Многие технические решения и их реализация не всегда были оптимальными. На это влияло много факторов, в том числе и сжатые сроки разработки и изготовления аппаратуры. Надо было не отстать, а также парировать возможные угрозы со стороны вероятного противника. Сильно влияли не до конца еще изученные не менее сложные задачи обеспечения тепловых режимов приборов, размещенных в открытом космосе, а также вопросы надежной работы различных механизмов и систем передач в условиях вакуума, космических температур и невесомости.

Первая и единственная

Система стыковки «Игла», применявшаяся в то время, единственная в мире позволяла производить автоматическую стыковку космических аппаратов. Тем не менее, ее использование вызывало также ряд вопросов. Дело в том, что было достаточно неудачных попыток стыковки, когда сбой происходил именно по ее вине. Дело дошло до крупных оргвыводов.

В 1976г. чаша терпения руководства Минобщемаша лопнула и директор НИИТП  А.С.Мнацаканян, где разрабатывалась «Игла», был уволен. К слову сказать, хотя формально был отказ системы стыковки, на самом деле на МИК’е рабочие не закрутили до конца кабели к антенне, тем самым не обеспечив надежный контакт. Но лимит доверия был исчерпан.

Поэтому полным ходом шла разработка системы стыковки нового поколения, которую назвали «Курс».

Система стыковки «Курс»

Надо сказать, было много конкурентов влезть в тему и попробовать заменить «Иглу». Разработки были одна экзотичнее другой. Один из таких вариантов поручили изготовить нам. Некая организация у м. Сокол, не имея опыта разработки подобных систем, каким-то образом ухитрилась пробить свой проект и поставить его в план. Когда мы посмотрели документацию, то сразу поняли, что премий нам не видать. Если только этим закончится, то надо считать, что нам крупно повезло. Реальность оказалась, как всегда, на порядок хуже.

Новоявленные светила от космоса предложили ни много ни мало систему стыковки, использующую вместо радиолуча жесткое рентгеновское излучение. Можно долго описывать перипетии процесса производства, но мучились мы несколько лет. Впечатление было, что это разработка школьников, даже не студентов. Заложенные материалы не выдерживали и -60 градусов, не только -150, конструктора переделывали узлы по несколько раз. Не успевали сделать деталь, как у нее менялась конструкция. На испытаниях блоки обугливались и горели. На моей памяти это самая худшая разработка из тех, с которыми пришлось столкнуться.

К счастью, завершилось все хорошо. Мучились мы несколько лет, пока министерство не решило это безобразие закончить. Мы сдали по весу изготовленные блоки аппаратуры и вытерли пот с лица. Потом название этой организации стало синонимом некомпетентности.

Попытки заменить «Иглу» делал и ее разработчик. Мы изготовили несколько различных модификаций. Некоторые разработки остановились на изготовлении опытного образца, другие дошли до готового изделия, но на этом и прекратили свое существование.

Наконец, поступила документация на новую антенну 2АСФ системы «Курс».

     2АСФ на грузовике

Я уже отработал немного более года по специальности, когда мне поручили разрабатывать документацию по выпуску антенны системы стыковки космических аппаратов «Курс».

Это была совершенно новая конструкция, аналогичных изделий ранее не было. Много было нового, нужны иные, еще не применявшиеся технологические решения. Пришлось перелопатить массу технической документации, поездить по предприятиям отрасли, искать решения многих технических проблем. После длительной подготовки сама разработка технологической документации мне далась уже относительно легко, хотя нервов и времени на предварительном этапе убил массу. К слову, здесь отношение конструкторов к предложениям по повышению технологичности конструкции уже не воспринимались в штыки. Совместная работа с конструкторами принесла свои плоды. В результате, получилась удачное изделие, которое изготавливается и обеспечивает стыковку в космосе всех аппаратов вот уже более 35 лет. За это время менялась электронная начинка, ее производство с Украины перевели в Россию, а антенна практически без изменений и поныне.

«Игла» дает сбой

Параллельно с отработкой конструкции и технологии антенны «Курс», выпуском опытных образцов, предприятие продолжало изготавливать уже освоенную и принятую в эксплуатацию антенна «Игла». К этому времени сопровождение ее производства передали также мне.

Антенна на гироплатформе                                        Антенна на изделии (внизу)

Мне было чрезвычайно интересно посмотреть, как и что устроено и как это соотносится с моими знаниями из института. Не останавливаясь подробно на деталях, надо сказать, что было много интересных технических решений, но и в этой передовой разработке были свои минусы. Принципиально конструкция была несложная. Угловое сканирование производилось механическим вращением облучателя, приводимого в движение от электродвигателя через редуктор. В космосе перепад температур почти 300 градусов от -150 до +150 примерно. Учитывая, что основные детали сделаны из легких сплавов, а часть из стали, то налицо потенциальная возможность заклинивания либо нештатных зазоров и, соответственно, ненадежная работа. Для надежной работы подобных узлов необходимы давно известные определенные конструктивные решения. Непонятно, почему в данном случае этого не было сделано.

Знания, полученные в институте, заставляли критически оценивать, то с чем я столкнулся. Когда я обращал на это внимание конструкторов, то все соглашались, но никакой практической реакции не было. Как потом оказалось, это изделие было как бы «священная корова». Никто не хотел на себя брать ответственность за малейшее изменение конструкции. Метод — «Работает — не трожь!» — на самом деле чрезвычайно полезен. Правда, в тех случаях, когда все работает стабильно. Здесь был иной случай. Тем не менее, несмотря на значительное число отказов в космосе, другой системы, обеспечивающей автоматическую стыковку у нас не было (как, впрочем, и в мире тоже).

Мы продолжали выпускать антенны «Игла» и вдруг на очередных испытаниях происходит ЧП. Обнаружили заклинивание подшипника привода облучателя. Сам облучатель очень легкий, несколько сот граммов, и нагрузка на подшипник очень и очень незначительная. Тем не менее, подшипник был разрушен. Для справки, стоял подшипник размера 208. Такие используют в коробках передач небольших грузовиков. Допустимая нагрузка на подшипник несколько тонн. Как положено, ставим на испытания новую партию и эффект тот же. От сепаратора подшипника осталась пыль и мелкие чешуйки, шарики сбились в кучу. Все в шоке. Собирается гроза, грядет высокая комиссия и соответствующие выводы. Нашей вины мы не видим, детали обмерены, все сделано по документации.

Надо сказать, что по работе мне приходилось часто общаться с начальником ОТК Павловым Евгением Ивановичем, ныне покойным. На предприятии для расследования отказа была организована комиссия под его руководством. При обсуждении возможных причин отказа я обратил его внимание, что подшипник, несмотря на свою мощь, неграмотно установлен в конструкции. Посадочное место выполнено из легкого сплава и при охлаждении до -60 она сдавливает наружное кольцо. По моим расчетам вместо положенного зазора 3 микрона получалось около 15 микрон натяга. Кроме того, при работе с защемленным наружным кольцом при значительном износе сепаратора происходил разогрев подшипника и увеличение натяга. В теории была ошибка разработки, а на практике так выпускали почти 10 лет и испытания проходили успешно. Может, по причине того, что за испытания отвечала служба, входящая в ОТК, может по иной причине, но каждый остался при своем мнении. Тем не менее, на следующий день приходит ко мне Евгений Иванович с какими-то графиками на миллиметровке и начинает рассказывать до чего он докопался и признает мою правоту. Выяснилось, во-первых, что изменили условия испытания. Длительность испытаний в камере тепла и холода довели до трех циклов. Он провел измерения температуры непосредственно на антенне и оказалось, что за один и даже за два цикла изделие не успевает охладиться до -60, натяг не возникает и заклинивание не происходит. Только на третьем цикле фактическая температура изделия опускается до критической отметки, и происходит защемление. Три синусоиды изменения температур на миллиметровке наглядно это демонстрировали.

Себя мы, если можно так сказать «отмазали», есть неопровержимые доказательства в нашу пользу.

Об этих данных дошли слухи до разработчика и ко мне зачастили конструктора для выработки согласованного решения к министерской комиссии. У меня, исходя из специфики конструкции, было только одно решение — сделать корпус из нержавеющей стали. Да, лишний килограмм веса, да, тяжело в обработке, существенно дороже, зато это решало все проблемы. Дело в том, что там кроме этой, были еще и другие сопутствующие недоработки. Все махали руками и категорически возражали. Так, с неопределенными предложениями началось совещание от министерства. Я настаивал на стали, а конструктора стояли на своем. Стальной корпус нельзя, а предложить конкретно, что можно, мы не знаем.  От разработчика в комиссии был Шпунтов Адольф Исидорович, который работал еще с Королевым С.П. Выслушав всех, он твердо сказал: «Если завод берется обрабатывать сталь, то решу вопрос с лишним весом». Слово свое он сдержал. Как впоследствии оказалось, запас по весу был почти сто килограмм. Для центровки ракеты дополнительно закладывали чугунные болванки.

После этого в течение нескольких лет никаких проблем с «Иглой» на земле и в космосе не происходило, правда и жизнь ее подходила к концу. У меня лично сложилось впечатление, что и большинство предыдущих отказов на орбите было вызвано этой причиной.

Яркий след крылатого «Метеорита»

 Заголовок не случайно повторяет название книги о жизни и творчестве выдающегося конструктора и ученого В.Н. Челомея. Одно из изделий, разработанное в его ОКБ — это универсальная по носителям сверхзвуковая стратегическая крылатая ракета «Метеорит». Это перспективная разработка, не имевшая аналогов в мире.

Вот для него тоже мне пришлось разрабатывать технологическую документацию

 

Скорость превышала скорость звука более, чем в три раза. Масса боевой части 1 тонна, что почти столько же, как и у межконтинентальных баллистических ракет. Дальность действия до 5500 км. Высота полета около 24 км. Таким образом, со своей территории мы могли контролировать всю Европу, Дальний Восток, южные рубежи.

Ракета должна была запускаться с наземных пусковых установок, атомных подводных лодок и стратегических бомбардировщиков Ту-95. Ключевое значение для повышения возможностей ракеты по прорыву ПВО имело достижение низкого уровня радиолокационной заметности. Была создана новая, не имевшая мировых аналогов, специальная электронная установка. Принцип ее действия основывался на эффекте поглощения внешнего электромагнитного излучения. При создании электронной установки использовались результаты научных разработок и экспериментов по маскировке космических аппаратов на высотах свыше 100 км.

В ходе летных испытаний ракеты «Метеорит» при включении электронной установки на индикаторах РЛС ПВО наблюдались уменьшение яркости отметки цели, неустойчивое сопровождение и пропадание отметки.

Снижение радиолокационной заметности ракеты также обеспечивалось за счет исключения резких изломов поверхности, большой стреловидности крыльев и стабилизаторов, широкого применения радиопоглощающих материалов и покрытий, использования внутри канала воздухозаборника двигателя специальной переотражающей решетки. Применение радиопоглощающих материалов и покрытий, а также специальной электронной установки обеспечило снижение эффективной поверхности рассеяния (ЭПР) ракеты на два-три порядка в зависимости от длины волны облучающей РЛС. Для снижения заметности ракеты в инфракрасном диапазоне спектра излучений на сопловой части маршевого двигателя была установлена специальная насадка, обеспечившая экранирование ИК-излучения факела.

На ракете был установлен бортовой комплекс радиотехнической защиты, включавший широкополосный приемник сигналов работающих РЛС противника, станцию активных помех (САП) и буксируемые ложные цели. В процессе полета в зависимости от радиолокационной обстановки и угрозы со стороны огневых средств ПВО должна была включаться специальная электронная установка, использоваться САП и буксируемые ложные цели. Впервые буксируемые ложные цели были установлены на сверхзвуковой крылатой ракете.

Другой принципиально новой системой, созданной для ракеты «Метеорит», стала система навигации по радиолокационным картам местности «Кадр». Эта система должна была работать совместно с инерциальной системой управления ракеты и осуществлять периодическую коррекцию траектории полета ракеты, сравнивая наблюдаемое в полете радиолокационное изображение местности с имеющимся на борту эталонным изображением.

«Глазами» этой системы были две фазированные антенные решетки, которые мы должны были изготовить, а я разработать технологическую документацию. Новая разработка и новые проблемы. Надо сказать, что ведущим конструктором по этому изделию был Привезенцев Анатолий, о котором у меня сохранились очень теплые воспоминания. Очень грамотный, адекватный конструктор, всегда готов был обсуждать мои предложения по улучшению и совершенствованию конструкции. К слову сказать, большинство из этих предложений было принято. Поэтому, в результате совместной работы, получилось очень технологичное, требующее минимальных затрат в производстве изделие. Заказ «Метеорит» был очень важный, над ним трудилось много предприятий СССР, и ход изготовления регулярно контролировался сверху. Несмотря на простоту, были достаточно сложные технологические решения. Учитывая это, а также всю важность заказа я практически весь цикл изготовления первого комплекта провел в цехах, работая вместе рабочими в две смены. Несмотря на высокую квалификацию рабочих, приходилось следить за строгим соблюдением технологической дисциплины и не допускать отступлений. Напряжение было сильное, но мы справились.

Очень интересен итог выпуска первого комплекта. Для антенн наш директор поручил изготовить подарочный деревянный футляр. Снаружи фанерован красным деревом, внутри красный бархат. Следующим утром он отвез на коллегию в министерство и вручил министру. К слову, это был первый полностью готовый функциональный комплект для «Метеорита» из предприятий отрасли.

А потом награждали отличившихся и непричастных. Мне сначала пообещали орден Октябрьской Революции, правда не дали, по причине молодости. Зато наградили тремя окладами, чего старожилы предприятия не помнят, когда это было. Справедливости ради, надо сказать, что вскоре я стал заместителем руководителя службы, а затем и руководителем. Но это, как говорится, другой рассказ.

Это лишь часть эпизодов из моих первых лет работы молодым специалистом. Потом было много чего интересного. Большая часть эксплуатирующихся и сейчас радиотехнических систем для ракет-носителей, космических аппаратов, радиолиния командно-измерительного комплекса типа «Куб-контур», «Контур-сплав», «Калина», «Фазан» и многие-многие другие содержат в себе частичку и моего труда. На всей территории нашей страны от Крыма до Камчатки они ежедневно на дежурстве.

Грустный эпилог

К сожалению, «Метеорит», так же как и комплекс «Ока» был уничтожен Горбачевым М.С. (как, впрочем и многое остальное, чего он с сотоварищи касался). Несмотря на то, что он не подпадал под действие никаких международных договоров, по требованию заокеанских руководителей проект закрыли.

Прошло еще немного времени и развалили страну, а не только оружие нашей защиты. Практически уничтожена промышленность, сельское хозяйство, медицина, образование и многое другое, чем мы гордились. Слово «реформирование» стало синонимом уничтожения. Многие предприятия космической отрасли закрыты, другие объединены с потерей самостоятельности и последующим сокращением. От предприятия, где я начинал трудовую деятельность осталась только территория. На другом, где до недавнего времени работал мой коллега, от 21 корпуса осталось только 2. Остальные распроданы неведомо кому. Большое количество научных судов, обеспечивающих космическую связь списаны. Последний стоит в Калининграде под слом. Нет денег, чтобы сделать из него музей. Уникальный «Буран» стоит в немецком музее в городе Шпейер. Там же я видел и другие наши космические аппараты. У нас им места не нашлось.

Наши достижения, к сожалению, практически все остались в прошлом. Увы, остатки промышленности, созданной когда-то еще И.В. Сталиным, доживают последние дни, износ основных фондов превышает 80%. Будучи студентом, удалось поработать в Норильске в 1974г. Как-то посмотрел по телевидению работу Норильского комбината. Поразило, что оборудование и работа в цехах практически не изменилась с того времени. При этом, если послушать новых владельцев, то это, оказывается, они все подняли с нуля. То, что создали мы и наши отцы и деды, досталось новым «топ-менеджерам» за бесценок. Не вкладывая в производство ничего, продолжают эксплуатировать до полного износа. Сейчас основные достижения состоят в разработке нового месторождения нефти или газа и прокладке трубопровода.

Не хотелось заканчивать на пессимистичной ноте, возможно, как всегда, остается надеяться на молодое поколение.